Подслушанный разговорВо-первых, приветствую новых ПЧ:
go, Jack и
Норлин Илонвэ - добро пожаловать!
А во-вторых...
В общем… *Граф скрестил пальцы*
Ни на что не надеюсь, ни на что не претендую. Просто после перепрочтения книг, да еще и двух сериалов подряд, очень захотелось написать хоть что-нибудь. Трудно писать фанфики по историческим книгам – требуется увесистая матчасть. Возможно, я еще покопаюсь… если найду, конечно, ибо XIV век – это вам не XIX, и, боюсь, источников будет не слишком-то много.
Пока я сразу открещусь от двух моментов:
Во-первых, у Дрюона почему-то неправильно указан возраст среднего из принцев. У него указано про сыновей Филиппа IV: Людовику – 25, Филиппу – 21, Карлу – 20. И Википедия, и два моих собственных книжных источника уверяют: Людовик родился в 1289, Филипп – в 1291, Карл – в 1294. Т.е. на момент 1314 года Людовику действительно 25, а Карлу 20, но вот Филиппу должно быть 23. Не знаю, зачем Дрюон это сделал, но т.к. я в мыслях уже настроился на его канон, то не стал делать поправку на историчность. Также насчет всех этих браков было решено заранее, еще где-то в девяностых годах XIII века, однако я, все так же ориентируясь на слова Дрюона – пусть и косвенные – перенес это решение на более позднее время.
Еще раз повторяю: фанфик не по истории, а по книге, так что не пинайте больно за исторические неточности )
Во-вторых, это стеб. Я, конечно, максимально попытался воспроизвести характеры принцев (с поправкой на возраст, ибо события происходят за 10 лет до начала «Железного короля»), однако я с самого начала не планировал ничего серьезного. Я бессовестно простебался над всеми троими За что, надеюсь, меня таки простят… если будет, кому прощать
Ну и напоследок…
Я тут вчера совсем уже собирался лечь спать, когда меня настигла идея одной картинки. Я понимаю, что она влезла без очереди, но очень уж ярко я ее себе представил. Воплотилась она, правда, не совсем так, как я хотел – но уж как умею…
Правда, Людовику я польстил безбожно…И теперь вот думаю, красить, не красить? О_о
Или, может, мне пнут – и я еще успею подправить что-нибудь совсем уж вопиющее…
Ну и, собственно, фанфик:
Подслушанный разговор
- Помогите! Я застрял!
- Карл! – шепотом простонал Филипп, вынужденный остановиться. – Как вы умудрились застрять?! Я не застрял, Людовик не застрял, хотя он в полтора раза больше! Как вы там вообще нашли, где застрять?
- Я не знаю… - судя по голосу, младший из принцев готов был вот-вот заплакать.
Филипп покосился на старшего брата. Тот стоял неподвижно, упрямо поджав губы и глядя прямо перед собой. Помогать Карлу он явно не собирался. Вздохнув, Филипп пошел назад и протянул руки, чтобы вытащить младшего. По возрасту разницы между ними был всего год, но тощий и длинный Филипп, не по летам серьезный, выглядел старше, в то время как пухленький, с румяными щечками и наивными глазами Карл – гораздо младше.
Филипп, слишком хорошо зная, что бог не наделил его особой силой, и не желая тратить лишнего времени, со всей энергичностью дернул Карла на себя. Однако оказалось, что тот застрял вовсе не столь крепко, как ему с перепугу показалось, и оба брата по инерции пролетели несколько шагов, пока не врезались в Людовика. Наследник французского престола не ожидал такого удара в спину, да и сложения был отнюдь не богатырского, поэтому его под двойным напором снесло вперед и припечатало носом в стену.
- Мой нос!- взвыл Людовик, лихорадочно ощупываю эту важную часть своего лица. – Вы, двое!..
- Извините, брат мой, - как можно более кротко произнес Филипп, при этом, не надеясь на полумрак, отворачиваясь, ибо его губы сами собой расползались в довольной ухмылке.
читать дальшеНо Людовик не собирался останавливаться. Ему постоянно казалось, что братья недостаточно его уважают, и это раздражало. Впрочем, здесь он не был так уж неправ: одиннадцатилетний Филипп решительно не видел, за что бы ему уважать старшего брата, а десятилетний Карл никак не мог запомнить, что это нужно делать. Людовик совсем уже было собрался заняться поддержанием своего авторитета, когда Филипп рискнул напомнить:
- Мы слишком шумим! Нас могут услышать.
После этих слов старший принц присмирел. Если их здесь поймают, то выволочку отец устроит именно ему. С него всегда спрашивают строже, чем с остальных! Людовик даже приуныл. Какой смысл быть старшим, если выгод никаких, но при этом на него сыплются все шишки? Утешением служит только то, что когда-нибудь он станет королем Франции – однако это когда будет! Филиппу IV – тридцать шесть, и хотя пятнадцатилетнему Людовику это казалось несусветной старостью, даже ему было понятно, что люди живут и в два раза дольше. Тем более, что войн отец не ведет, турниры отменил, а здоровье у него железное. Каждый раз, когда Людовик об этом задумывался, то с тоской понимал, что королем ему светит стать еще очень и очень нескоро. А до тех пор он всегда будет втягивать голову в плечи, слыша «Помолчите, Людовик» и к тому же вечно оказываться крайним.
- Время идет… - как бы ни к кому не обращаясь, прошептал Филипп, и братья встрепенулись.
Сегодня король давал аудиенцию графине Бургундии Маго, и до принцев дошел слух, что эта встреча будет касаться напрямую их, ибо речь пойдет о сватовстве. Кто этот слух пустил, и как именно он долетел до их ушей – при дворе такое выяснить очень сложно. Однако всегда есть люди, которые откуда-то все про всех знают и которые отнюдь не против поделиться информацией с окружающими.
До этого дня король Филипп IV распорядился рукой только одного своего ребенка – дочери Изабеллы. Присматривал он супругу и для старшего из сыновей: при том, что в королевских семьях подобные вопросы зачастую решают очень рано, Людовик был уже почти совсем взрослым. Но тем, что речь, возможно, пойдет о всех троих сразу, братья оказались особо заинтригованы. Именно поэтому трое принцев, таких несхожих и по возможности старавшихся проводить время отдельно друг от друга, сейчас пробирались по потайному ходу, чтобы подслушать предстоящий разговор. Правда, если они так и останутся стоять на месте и выяснять отношения, то рискуют пропустить все для себя интересное и важное, ибо за решение любых вопросов Филипп Красивый привык браться энергично.
Людовик фыркнул и, резко развернувшись, первым понесся вперед. Филипп и Карл припустили за ним. Строго говоря, то место, по которому они проходили, нельзя было назвать «потайным ходом». Когда-то это был вполне обычный, хотя и довольно узкий коридор, но в ходе одной из многочисленных перестроек дворца ему перекрыли доступы к лестницам и в некоторые помещения. Кое-кто из слуг постарше до сих пор иногда срезал через него путь, но для этого надо было помнить, где двери сохранились, а где нет. Знали этот коридор и принцы, по крайней мере старшие, а Карлу было строго-настрого запрещено лезть туда одному, ибо он никак не мог запомнить расположение входов и выходов.
Наконец братья достигли того помещения, где король собирался вести беседу с графиней Бургундии. Дверь там имелась, но не использовалась, ибо ее скрывал тяжелый гобелен на полстены. Однако дверь можно было тихонько приоткрыть – предусмотрительный Филипп прихватил немного смазки для доспехов, решив, что для железных петель она тоже подойдет, – а уж при необходимости проделать несколько дырок в гобелене вообще пустяковое дело. Самым сложным моментом в этих планах была необходимость вести себя так, чтобы их не услышали. С Карлом, который не осознавал важности ситуации, и Людовиком, под наплывом эмоций легко забывавшим о главном, это представлялось сложно выполнимым.
Принцы успели смазать петли, при этом перепачкались и сами, ибо не королевское это дело; вдобавок Филипп прищемил пальцы – они с Людовиком не смогли разминуться в узком пространстве. Мальчик тихо зашипел и замахал рукой, чтобы хоть как-то заглушить боль – и заехал Карлу по макушке. Тот возмущенно пискнул, за что едва не получил подзатыльник и от Людовика. Правда, старший из принцев в полумраке промахнулся, что отнюдь не добавило ему настроения. В утешение он с такой силой вонзил свой кинжал в гобелен, что, если бы в данный момент в комнате кто-нибудь находился, могли бы решить, что это нападение. К счастью, комната еще пустовала.
Присесть в коридорчике было не на что, а стоять спокойно долго французские принцы не умели. Сперва развлекались тем, что ковыряли себе щелки для наблюдения, каждый на уровне своего роста. Потом вынуждены были проковырять еще раз, ибо первые отверстия расположились строго одно под другим, а так оказалось неудобно смотреть. После Людовик попытался выяснить, кто из братьев в тесноте наступил ему на ногу, но Филипп и Карл в редком и оттого трогательном единодушии дружно отрицали свою причастность. Когда же старший принц вздумал решить проблему, отдавив каждому из младших по ноге, то лишь проиллюстрировал поговорку о двух зайцев, ибо оба с необычным для себя проворством отпрыгнули в разные стороны.
От окончательной ссоры братьев спасло появление короля – по ту сторону гобелена, разумеется. Все трое облегченно вздохнули – каждый считал, что шишек и синяков с него на сегодня более чем достаточно – и с одинаковым любопытством прильнули к своим дыркам.
Следом за Филиппом IV в комнату вошла графиня Бургундская, которая одним своим видом произвела на Карла колоссальное впечатление.
- Какая она… большая… - зачаровано протянул мальчик.
Филипп, не рискуя одергивать его вслух, просто прижал ладонь ко рту брата. А тот пытался охватить взглядом весьма дородную и при этом высоченную фигуру – графиня немногим уступала королю, отличавшемуся немалым ростом.
- Так что же, сир, мой кузен, вы решили по нашему вопросу? – чтобы услышать бургундку не было необходимости напрягать слух, ее голос доносился до принцев громовыми раскатами.
Филипп Красивый, напротив, свои несколько слов произнес слишком тихо, и его ответа они не расслышали.
- Однако моя Жанна могла бы стать прекрасной супругой для вашего Людовика, - прогромыхала графиня.
- Мы обсуждали с ним этот вопрос, - король опустился в кресло, оказавшись к гобелену вполоборота, и теперь братья могли разбирать его слова. – Людовик упрямится. Он видел Жанну, и ему показалось, что она слишком худенькая. Я, конечно, мог бы его заставить, однако вряд ли вашей дочери это понравится.
Графиня Маго вздохнула, будто раздувала кузнечные меха.
- Что ж, очень жаль, очень жаль… У меня есть одна мысль, по которой за Жанной можно было бы отдать пфальцграфство Бургундское... согласитесь, сир, это стало бы неплохим приобретением для французской короны!
Филипп IV медленно кивнул. Он никогда не тратил лишних слов, если можно было обойтись без них.
- Ну хорошо, а что если выдать за Людовика мою – да и вашу тоже – кузину Маргариту? – выражение по-мужски решительного лица графини внезапно стало почти лукавым. – Ведь, кузен, и вы, и я прекрасно понимаем, что не во внешности дело. Жанна, увы, еще совсем девочка, а ваш старший сын уже достиг определенного возраста. Ничуть не сомневаюсь, что ему захочется поскорее осуществить свои супружеские права – а Маргарита и постарше, да и обладает уже вполне женственной фигуркой. Пока разберемся со всеми формальностями, она как раз войдет в самый возраст.
Лицо короля, и без того не отличавшееся подвижностью черт, окончательно окаменело. Обладая от природы целомудренным характером, он терпеть не мог, когда в его присутствии произносили скабрезности. Но Маго, сосредоточенная на своей мысли, этого будто не замечала.
- Да, тут уж ничего не попишешь, возраст такой – хочется всего и сразу. Как думаете, сир, он еще девственник или уже нет?
Людовик за гобеленом отчаянно покраснел и издал тихое шипение, которое перекрыл наивный вопрос Карла, у рта которого Филипп некоторое время назад устал держать руку:
- А что такое «девственник»?
- Я вам потом расскажу! – прошептал средний брат на ухо младшему. – А сейчас, умоляю, замолчите!
- Понятия не имею, - от голоса Филиппа Красивого лязгнул подобно металлу. – Пребываю в надежде, что уж с этим-то вопросом мои сыновья сумеют разобраться самостоятельно.
- Конечно, конечно, - кивнула графиня. – Для мужчины тут дело нехитрое… Ну так как вам такая идея? И тогда душенька Жанна смогла бы выйти за вашего Филиппа. Разумеется, со временем вы пожалуете ему собственные владения, однако неплохо ведь, если ему достанется и титул пфальцграфа Бургундского! И по возрасту они ровесники: через пару лет сыграли бы еще одну свадьбу.
Король потер подбородок. Сын, носивший его имя, затаил дыхание. Он в глаза не видел ни эту Жанну, ни, тем более, Бургундию, однако уже сейчас он знал, что земли – это власть и деньги. И чем больше их, тем лучше. А что Людовик уже отказался от этой девочки – это даже не обидно. Людовик, даром, что старший, умом не блистал, и Филипп уже успел понять, что его решения частенько оказываются ошибочными. «Еще неизвестно, понравится ли он сам той Маргарите!» - с неожиданным ехидством подумал мальчик.
А взрослые тем временем продолжали разговор, который у людей менее благородного происхождения можно было бы назвать банальным торгом. Графиня Маго желала пристроить своих дочерей в королевскую семью – и Филипп Красивый, известный своей прижимистостью, собирался извлечь из этого максимум выгоды. За Жанной последовала и вторая из бургундских сестер – малышка Бланка. Ей, конечно, всего восемь лет, но и Карлу, младшему из принцев, еще только десять. «Разве это не чудесно, если братья возьмут в супруги сестер?» – старательно умилялась графиня, а король незамедлительно интересовался, во сколько та ставит подобное чудо.
Принцы за гобеленом заскучали. Людовик хмурился, пытаясь вспомнить, кто такая Маргарита, и видел ли он ее когда-нибудь. Филипп сосредоточенно вспоминал границы Бургундии. Карл изнывал сильнее всех, ибо мало чего понял в этом долгом и нудном разговоре, а стоять он уже устал.
Впрочем, ноги затекли у всех троих. Да еще и из коридора неприятно сквозило. Филипп начал коситься на старшего брата – тому следовало бы дать знак к отступлению. Однако тот так был занят своими мыслями, что не замечал ничего. Положение, как ни странно, спас Карл. Окончательно измучившись здесь, в тесноте, полумраке и полнейшей скуке, он не выдержал и заныл:
- Ну о чем они там говорят?
Филипп, обрадовавшись этому предлогу, отошел дальше по коридору и потянул за собой младшего брата.
- Они решают, Карл, - негромко произнес он, - как бы сделать так, чтобы к вам приехала девочка, с которой вы сможете играть.
Младший из французских принцев, несмотря на усталость, радостно просиял. Филипп и уж тем более Людовик играть с ним наотрез отказывались, и он изнывал от одиночества. Ну и пусть девочка – главное, что у него теперь будет компания!
- Людовик! – тем временем рискнул позвать Филипп. – Вы идете?
- А, что? – встрепенулся наследник престола, после чего бросил неуверенный взгляд через прореху в гобелене. – Они закончили?
- Они детали уточняют, - с почти незаметным вздохом ответил Филипп. – Но, по-моему, основное они уже решили.
- Что решили? – встрял Карл в разговор.
Старшие переглянулись и пожали плечами.
- Людовик в этом году женится на Маргарите Бургундской. А мы с вами попозже, когда подрастем, женимся на Жанне и Бланке, дочерях вон той графини.
- Они тоже такие большие?! – огромные голубые глаза – отличительная черта большинства Капетингов – Карла распахнулись еще шире.
Людовика прошибло на неудержимое хихиканье. Он даже согнулся пополам, всхлипывая от смеха. Филипп посмотрел на него с тоской.
- Знаете, Карл… - пробормотал он. – У меня такое чувство, что если бы дети всегда и во всем были похожи на своих родителей, мы трое бы тут сейчас не стояли…